Арейла (СИ) - Страница 37

Аккуратно поинтересовалась, почему Раш не попытался как‑то вмешаться, когда Ашамель вызвала меня на поединок? Но тут тоже все были не так просто. Традиции вообще запрещают вмешиваться в чужой поединок, а уж мужчинам в женский и подавно. Это настолько большое оскорбление, что могло спровоцировать войну с красными. Сейчас это было бы особенно нехорошо, в преддверии Войны Стихий все остальные конфликты запрещены, но и проигнорировать такое красным честь не позволила бы. В результате нас троих, Ашамель и меня с Рашем могли объявить чуть ли не врагами народа. А то и вовсе вдруг кому‑то взбрело бы в голову что мы и есть катализатор предстоящей катастрофы, вдруг да из небольшой орочьей заварушки внезапно мировая война выйдет? Прецеденты имеются. Тут сейчас все очень суеверные и осторожные, предпочитают сразу пресекать все подозрительное не сильно разбираясь, выйдет из этого потом мировая катастрофа, или только может выйти. Очень все сурово.

Впрочем, даже без этого, просто война с соседями, без остальных далеко идущих последствий, жизнь проще не сделала бы.

Конечно, все это мне не горничная вот так с ходу выложила. Но сделать правильные выводы из ее болтовни было совсем не сложно.

Кстати вызвать Ашамель на поединок Раш тоже не мог, заодно уже выяснила досконально, хотя и так уже поняла, что зря на мужа обиделась.

На этот счет традиции менее жесткие. Но… в общем очень некрасиво если мужчина бросает вызов женщине. А причина проста, орочьи мужчины поголовно крупней, физически сильней и быстрей женщин. Если у людей гендерные различия не так ярко выражены, и мужчины мелкие бывают, и женщины наоборот, то у орков исключения случаются только у калек или при врожденных болезнях. Потому сильному полу приходится проявлять редкостное терпение, это ж какой стоический характер надо иметь, чтобы игнорировать безнаказанные провокации. Впрочем, у некоторых терпение все‑таки кончалось, так что некоторым особо настойчивым провокаторшам приходится все же выходить в круг. К таким нарушителям общество относится очень неодобрительно, могут даже бойкот устроить, но в то же время с сочувствием, мол, надо же, довели бедного мужика до такого непотребства. К той же что довела, отношение опасливо — уважительное, стерва высшей пробы, с такой лучше никаких дел не иметь.

В любом случае то, что позволено простому орку, для сына князя неприемлемо.

Поболтали еще немного о брачных обычаях. Разводы у орков действительно существуют, только подозреваю, решаются на них очень немногие и лишь когда уже другого выхода не остается. Потому что инициатор развода уходит из дому с минимумом личных вещей и тем, что заработал за последние две декады (если он или она, конечно, вообще работал), все остальное достается второму супругу, дети, дом имущество. Бывает, конечно, развод и по взаимному согласию, там уж правила другие. Но мне в любом случае даже первый вариант не грозит. Та самая богиня, в храм которой притащил меня Раш, считается покровительницей домашнего очага и любви. Любые разводы она очень не одобряет в отличие от остальных своих собратьев и строго наказывает тех, кто рискует пренебречь ее благословением. Понять бы еще что такое взбрело в голову моему непредсказуемому муженьку, что он решился на такое? Сам ведь получается, себе проблем прибавил.

В конце концов, Шанай вспомнила, что у нее вообще‑то работа и убежала. Я решила лечь спать. А что еще делать, не дожидаться же когда муженек объявится?

Разбудило меня осторожное прикосновение.

— Руки убери, — ворчу сквозь сон.

— Я тебе настолько не нравлюсь? — в низком голосе скорее насмешка, чем обида и это успокаивает.

— А что ты сделал, чтобы нравится? — интересуюсь резонно. — Ну кроме бутербродов, — добавляю после некоторого раздумья справедливо.

В ответ рокочущий смешок.

— Могу еще принести. Я хорошо делаю бутерброды. Смотрю, ты уже перестала злиться. Поговорим?

Я вздохнула и наконец, перевернулась, чтобы посмотреть на мужа, не слишком удобно разговаривать с подушкой. Злится и обижаться я и в самом деле перестала, во всяком случае, что касается ситуации с княжной. Но и своей вины за то что высказалась по — прежнему не чувствую, во всем остальном‑то я права.

— А сам? — интересуюсь, разглядывая его спокойное лицо. А что это на скуле такое?

— Да тоже уже успокоился.

— Что напился и подрался?

Раш неопределенно передернул плечами. Что, угадала? А это тогда получается фингал? Впрочем как бы нервы не успокаивал, главное не за мой счет.

— Ну, давай поговорим.

Сидим, молчим. Мало согласится, надо ж еще знать, что сказать. Извинятся первым, никто из нас не собирался, оба считали себя правыми. Да и просто гордость не позволяет, а отношения налаживать как‑то надо. И получается нужно это больше мне, чем ему, а уступать‑то, как не хочется. И что, теперь так и будем ждать кто первый не сдаться? Да ну ладно!

— Ладно, признаю, у тебя был повод…

— Мне не следовало так резко…

Оба замолчали, уставившись друг на друга. Не выдержав, я засмеялась первой.

— В жизни не слышала столь уныло звучащих извинений, сразу видно полное отсутствие практики у обоих. Забыли?

Раш легко согласился. Да и меня это устраивало полностью. Жутко не хотелось этих взаимных извинений, которые наверняка переросли бы в выяснение, кто больше виноват. Характер у обоих такой, что стоит только за мелочь зацепится опять разругаемся, и без того пришлось наступить на горло собственной гордости чтобы попытаться помирится и то уверена, Раш так еж «же» как и я вины за собой не чувствует. А так… забыли и забыли.